150 лет назад в этот день в Наровчатском районе Пензенской губернии родился Александр Куприн. К юбилею великого писателя «Университетская газета» Пензенского госуниверситета публикует материалы, посвященные жизни и творчеству знаменитого земляка. Доцент кафедры «Маркетинг, коммерция и сфера обслуживания» ПГУ, экскурсионист, главный редактор Купринской энциклопедии Татьяна Кайманова знакомит со спортивными увлечениями и опыте спортивной журналистики Александра Куприна.

Мало кто знает, что наш талантливый писатель-земляк Александр Иванович Куприн был страстным спортсменом и одним из первых спортивных журналистов.

Писатель постоянно напоминал: «Человек должен развивать все свои физические способности. Нельзя относиться беззаботно к своему телу». И упрекал: «А наши литераторы? На кого они похожи? Редко встретишь среди них человека с прямой фигурой, хорошо развитыми мускулами, точными движениями, правильной походкой. Большинство сутулы и кривобоки, при ходьбе вихляют всем туловищем, загребают ногами или волочат их — смотреть противно».

Поклонник физического здоровья, мускульной силы и ловкости, Куприн в юнкерскую пору был ловким гимнастом. А после выхода в запас, уже в 1895 г. в Киеве, 25-летний Куприн поступил в кружок любителей тяжелой атлетики и считался одним из лучших тяжелоатлетов и борцов. Этому виду спорта писатель посвятил очерк «Собрание атлетов-любителей» и рассказ «Мясо» (1895), наглядно показав картину занятий и состязаний тяжелоатлетов. О своем борцовском поединке с опытным членом киевского кружка Горницким Куприн не забыл и спустя годы подробно рассказал в письме к другу Петру Нилусу: «Мне было 26 лет <…> Положил же я его так <…> Я перевернул его и дожал на секунду. Но так как он, во-первых, был врач, а я только репортер, во-вторых, он был основателем кружка, а я недавним членом, в-третьих, он лечил всех наших атлетов <…>, а я не мог угостить их и кружкой пива, то мой дожим был рабски засчитан как перекат. Тогдашнего неправильного, подобострастного решения я до сих пор забыть не могу и никогда не прощу!!!»

Куприн обладал большой физической силой, и, по воспоминаниям племянника Георгия Можарова, когда приезжал в их семью в Сергиев Посад (элегантно одетый, с запахом дорогого одеколона), то в чемодане начинающего литератора всегда была пара гантелей. «<…> Своей собственной силой и ловкостью он страшно гордился и иногда прямо-таки тщеславился по-мальчишески. Помню, как однажды он правой рукой «выжал» на ладони (как атлеты «выжимают» гири) мою мать — женщину весьма солидную и увесистую. И, по-видимому, остался очень доволен этим свидетельством своей мощи. <…> К нам во двор ходило много молодежи — гимназисты и студенты <…> Куприн быстро перезнакомился с ними и энергично принялся обучать их спорту. Он учил их прыгать через столы, делать сальто-мортале, делать стойку на руках. Сам он, плотный, широкий, но упругий как мяч, с увлечением прыгал, бегал, кувыркался наравне со своими учениками. В заключение он обучал их французской борьбе. И долго еще после отъезда Куприна можно было видеть, как юные спортсмены выворачивают себе шеи и руки, стараясь усовершенствоваться во всех этих “тур-де-тет”, “тур-де-бра” и “двойных нельсонах”».

Увлечение спортивной гимнастикой не покидало Александра Куприна еще долго. По свидетельству первой жены, Марии Карловны Куприной-Иорданской, писатель в 1902 г. на даче в Мисхоре попросил плотников сделать брусья и активно занимался в свободное время.

Российский спорт начинался на его глазах, и, кажется, нет такого вида спорта, которым бы не увлекался Александр Иванович и о котором не писал бы в своих произведениях.

В годы молодости Куприна престижным считались катание и бег на коньках — любимые забавы юнкеров. В романе «Юнкера» (1933) главный герой Александров, которого писатель наделил автобиографическими чертами, прекрасно владел своим телом, а перетрудившись на катке и ощутив сильную боль в мышцах, воспользовался по совету матери старым «пензенским медвежьим средством»: превозмогая ломоту, вышел снова на лед и катался до тех пор, пока боль незаметно не улетучилась. К 1913 г. относится свидетельство писателя Корнея Чуковского, обучившего Александра Ивановича новому «конькобежному изобретению» — кататься на коньках под парусом по льду Финского залива.

В 1910 г. Россия «заболела» скетинг-ринком, а попросту катанием на роликовых коньках. В приспособляемых и специально построенных помещениях устраивали асфальтовый трек, залитый белой специальной массой, приглашали оркестр и буфет. Куприн отреагировал на моду с усмешкой в юмористическом рассказе «Мученик моды». Он всегда предпочитал занятия на свежем воздухе или такие естественные виды спорта, которые развивали силу физическую и духовную.

Писатель был знаком со многими спортсменами. Большая дружба связывала Куприна с Иваном Михайловичем Заикиным, русским цирковым артистом-атлетом, спортсменом-профессионалом, борцом, чемпионом России по тяжелой атлетике 1904 г. Он не только выступал на аренах цирка с исполнением тяжелоатлетических номеров, но был одним из первых авиаторов. В 1910 г. в Одессе Заикин и Куприн совершили полет на аэроплане «Фарман». Самолет, пилотируемый Заикиным, потерпел аварию. Событие нашло отражение в купринском очерке «Мой полет» (1911). Дружеские отношения поддерживались на протяжении долгих лет. Друзья, как могли, поддерживали друг друга, и когда Заикину понадобилась операция, Куприн, переживавший в эмиграции «вонючее безденежье», скопил и послал ему денег. О триумфальных выступлениях в США и приезде русского борца в Париж Куприн сообщил в заметке «Иван Заикин» (Иллюстрированная Россия. 1925. № 22). Автор представлял русского атлета как воплощение сильной, здоровой, крепкой России. В письмах друзья делились семейными проблемами, заветными мечтами: «Ты мечтал об устройстве огромного питомника физической культуры, в государственном плане. Это в России возможно и только в ней… А если попадешь в Атяшево (ныне Республика Мордовия. — Прим. Т. К.), то и я к тебе переберусь. Будем под старость ловить рыбу, выезжать лошадок, сидеть по вечерам на крылечке…» (из письма Куприна к Заикину, б/д, 1930 г.).

В число друзей писателя входил одессит Сергей Исаевич Уточкин — легендарный разноплановый спортсмен, который был не только авиатором, но и хорошим велосипедистом, мотоциклистом, автомобилистом, гребцом, пловцом, футболистом, конькобежцем, одним из первых в России летчиков. Пожалуй, и сегодня Сергей Уточкин — эталон спортсмена-многоборца. Куприн отметил в нем «страстное стремление поработить все виды кровавого спорта» и такие спортивные качества, как «уравновешенность, хладнокровие и расчетливость в риске». 13 сентября 1909 г. в Одессе писатель одним из первых в России побывал в небе на воздушном шаре, пилотируемом Сергеем Уточкиным. Впечатления от полета нашли отражение в очерке «Над землей». Кумиру современников он посвятил статью «Уточкин» (1913) и одноименный некролог 1916 г. По оценке Куприна, Уточкин был самый страстный и порядочный спортсмен в мире, т.к. никогда не оставлял без помощи соперника, попавшего в беду. На склоне лет Куприн в рассказе «Наташа» (1932) увековечит своего друга и многие его привлекательные черты в образе обаятельного рыжего Птицына — в нем сразу же узнается Уточкин, которому вся старая Одесса кричала с восторгом и восхищением: «Уточкин, рыжий пес!»

Талантливого беллетриста всегда влекло к героическим натурам. С большим уважением и восхищением он относился к летчикам, чье летное искусство воспринималось в начале ХХ в. большей частью не как военная профессия, а как спортивное мастерство. Гатчинские друзья-авиаторы стали героями его рассказов. Есть у Куприна рассказ «Сашка и Яшка» (1917) — об авиаторе Александре Прокофьеве, самолет которого в годы Первой мировой войны был подбит немцами. Летчик упал в море, спасся чудом, благодаря натренированному телу, ведь вокруг было зловещее вздыбленное море, десятки километров темноты и одиночества, но отличный спортсмен Прокофьев сумел доплыть до берега, причем с раздробленной ногой, которую позднее пришлось ампутировать. Но еле выживший, он мечтал о возвращении в небо! Мичману сделали искусственную ногу, и он снова сел за штурвал! «Одноногий Прокофьев успел сбить два германских самолета», — писал Куприн с восхищением и любовью о своем знакомце-авиаторе, не подозревая, что эта история через 20 с лишним лет повлияет на судьбу Алексея Маресьева.

В спорте Куприн видел одну из форм воспитания мужества и красоты и, как человек увлекающийся, не случайно в 43 года стал одним из первых энтузиастов школы плавания, открытой в 1913 г. в Петербурге пловцом Л. Романченко. Писатель высказался убедительно относительно водного вида спорта: плавание «<…> необходимо нам, русским <…>, с его помощью вырабатываются ловкость и сила, хладнокровие и смелость».

Среди самых полезных и «прекрасных в воспитательном смысле» упражнений писатель считал стрельбу — искусство, которое требует от спортсмена-стрелка важных качеств: спокойствия, хладнокровия, уверенности, душевного и физического равновесия, внимания, зоркости взгляда, терпения. Стрелковый спорт, по убеждению Куприна, «интересен еще и потому, что в нем нет пределов для совершенствования».

Всю жизнь русский классик обожал конные состязания и создал выразительный образ спортсмена-наездника в рассказах «Удод», «Жокей и лошадь», цикле очерков «Рыжие, гнедые, вороные». Специалисты иппической (от греч. — «лошадь»), т.е. «лошадиной», литературы считают, что в мировой поэзии и прозе купринская повесть «Изумруд» занимает блестящее место. Лучшие современные наездники признают, что Куприну удалось передать момент таинственного взаимопонимания между лошадью и человеком. Это гимн не только лошади, но и спортсмену-наезднику: «Он никогда не сердится, никогда не ударит хлыстом, даже не погрозит, а между тем как радостно, гордо и приятно-страшно повиноваться каждому намеку его сильных, умных, все понимающих пальцев. Только он один умеет доводить Изумруда до того счастливого, гармонического состояния, когда все силы тела напрягаются в быстроте бега, и это так весело и так легко». Знакомые утверждали, что Куприн для того, чтобы проникнуть в психологию прекрасного животного, поставил у себя на веранде лошадь и жил рядом с ней, работал, наблюдая. Неудивительно его пристрастие к этому умнейшему спутнику человека: Куприн по гороскопу родился в год Лошади. И это подметили друзья-литераторы, называя его: «конь горячий» или просто «чалый». По преданиям пензенских старожилов, Александр Иванович, страстный любитель бегов, будучи в Пензе, посещал пензенский ипподром, один из старейших в России, основанный еще в 1848 г. Забавно, как Куприн сравнил лошадиную тактику с писательской судьбой. На бегах горячие лошади — любимцы публики бегут сразу с места, выигрывают на короткую дистанцию, а на длинную таким не хватает дыхания и выдержки. «И незаметная скромная лошадка приходит первой и берет приз. Вот и я на литературных бегах такая незаметная скромная лошадка. Но я и лошадка на большую дистанцию. Короткая мне не нужна. Поэтому пусть бегут, обгоняют меня и берут призы другие. Я свое возьму… Моя дистанция длинная».

Как спортивный журналист Куприн сотрудничал в 1910-е гг. в журнале «Геркулес», пропагандировавшем здоровый образ жизни и занятия спортом. Журнал был основан и редактировался хорошим купринским знакомым, Иваном Владимировичем Лебедевым, известным всей России под псевдонимом «Дядя Ваня». И. В. Лебедев прославился как атлет, арбитр чемпионатов французской борьбы, цирковой конферансье, литератор и мемуарист. Именно Лебедев, начавший деятельность в цирке в 1905 г. как режиссер чемпионатов, сделал чемпионаты французской борьбы максимально зрелищными: ввел парад-алле участников, музыкальное сопровождение, жюри из публики, эффектные титулы, интригующие маски, что добавляло нотку таинственности. Большое значение придавал эстетике: после окончания соревнования и вручения премий часто проводился конкурс красоты мужского тела. Куприн восхищался этим фанатом цирковой борьбы, создавшем не только собственную школу атлетики, «Геркулес-клуб», но и в 1912 г. — спортивный журнал «Геркулес», выходивший под девизом «Каждый человек может и должен быть сильным». В 1914 г. журнал опубликовал ответы на анкету «Русские выдающиеся люди о спорте». Среди известных лиц был и Куприн, признававшийся в своей неизменной любви: «Повторяю, спорт — большая и великая сила, и занятия под опытным руководством дают громадную сумму наслаждений и несомненную огромную пользу в деле физического развития». Будучи настоящим знатоком и пропагандистом силовых видов спорта, он уверял читателей, что нельзя смотреть на бокс как на мордобитие, зверское и недостойное цивилизованного человека явление: «Бокс развивает в человеке выносливость, смелость и бесстрашие, доводя эти качества до высшего предела…»

Популяризируя на страницах журнала различные виды спорта, воспел Куприн и замечательную русскую игру «Лапта». Ей спортивный журналист посвятил статью «Забытая игра» (1916), обратив внимание на качества и свойства, которые требует от игроков эта полезная «родная» игра и которые в них вырабатывает: «Эта народная игра — одна из самых интересных и полезных игр. В лапте нужны: находчивость, глубокое дыхание, верность своей партии, внимательность, изворотливость, быстрый бег, меткий глаз, твердость удара руки и вечная уверенность в том, что тебя не победят. Трусам и лентяям в этой игре нет места. Я усердно рекомендую эту родную русскую игру не только как механическое упражнение, но и как безобидную забаву, в которой вырабатывается товарищеская спайка: «Своего выручай!» Русский классик знал, что спортивные игры служат развитию умственного и физического здоровья.

Купринские спортивные страницы привлекают не только знанием техники и приемов, пониманием движения и красоты тела, но и глубиной философии спорта. «Для спортсмена, — говорил спортсмен и друг спортсменов Александр Куприн, — нужны не только глубокое дыхание, быстрый бег, меткий глаз, твердость руки, но вечная уверенность в том, что тебя не победят».

Татьяна Кайманова

Материал опубликован в «Университетской газете», № 3-4 (1758–1759) от 7 мая 2020 г.