«Пандемия будет ситуацией взросления нашего общества, переходом к более солидарной модели поведения».

Завкафедрой «Методология науки, социальные теории и технологии» Пензенского госуниверситета, кандидат философских наук, социолог Анна Очкина поделилась экспертным мнением в эфире выпуска программы «ОТРажение» Общественного телевидения России, посвященного взаимопомощи во время пандемии нового коронавируса.

Петр Кузнецов: О том, как доброта проявляется на фоне объявленного, казалось бы, тренда на разъединение, давайте поговорим с нашим первым экспертом — это Анна Очкина, социолог, заведующая кафедрой Пензенского государственного университета, она с нами на связи. Здравствуйте!

Анна Очкина: Здравствуйте!

Ольга Арсланова: Вот вопрос. Петр сказал, что вот такие случаи взаимопомощи — это про доброту. Вас как социолога хочу спросить: а что это действительно? Это альтруизм, доброта, или это какое-то прошитое в человеке понимание, что если не помогать друг другу, то никто не поможет тебе? Что это вот такое содействие есть способ выживания в трудное время, в первую очередь для того, чтобы сохранить себя, сохранить свою популяцию?

Анна Очкина: Ну, человек может для себя это определять как доброту, как долг, как альтруизм, но, конечно, это, как вы очень здорово выразились, прошитое в человеке чувство гражданского долга, гражданственности, связи с обществом. И как раз именно тогда, когда нам объявили, что мы должны самоизолироваться, что мы должны быть на карантине, это чувство вдруг стало понятно тем, кто раньше об этом даже не задумывался. И я думаю, что вот эта ситуация пандемии будет ситуацией взросления нашего общества, отхода от вот этой жуткой атомизации к более солидарной модели поведения. Очень здорово, что это происходит.

Петр Кузнецов: Вот Алексей нам пишет, прокомментируйте, пожалуйста, его сообщение: «В основном это зависит от менталитета. У нас с древнейших времен было в крови помочь ближнему, поэтому здесь никакие пандемии и прочие угрозы, дело не в них».

Анна Очкина: Ну, менталитет, я считаю, очень общее такое понятие, представитель любой нации может вам сказать, что «а у нас зашито», потому что в принципе, если человечество и выжило и в конечном итоге продолжает выживать, то только потому, что в кризисной ситуации одной из моделей поведения была обязательно взаимопомощь. Были и другие, обязательно были, кому война, кому мать родна, это мы тоже придумали, это тоже наша поговорка. Но тем не менее обязательно были модели поведения помощи, взаимопомощи, были люди, которые посвящали этому жизнь. И дело не в менталитете, дело в том, что это человеческое, и в России это очень часто было так, что...

Петр Кузнецов: Анна Владимировна, ну вот на конкретном примере давайте. Люди вот идут в волонтеры, мы будем о волонтерах еще много говорить. Что ими движет? Вот они остались без работы сейчас, кредиты, нужно что-то делать с собой, но они свободное время, пусть его, конечно, и больше стало, тратят на помощь другим. Какая-то определенная модель? Много ли у нас таких сейчас?

Анна Очкина: Ну, я не могу сказать, что это очень много, я думаю, что тот опрос, который вы процитировали, он очень верный, вот так и было, около 20% в среднем, будет чуть больше, я уверена, что будет расти доля людей, готовых помогать и участвовать во всех волонтерских и прочих движениях. Но больше четверти вряд ли мы получим, больше 25% населения. Людьми движет желание цели, человеку необходимо делать что-то значимое для других, и как только у людей заканчивается рутина, заканчивается, ну просто потому, что, например, нет сейчас вот этой рутины, он начинает об этом задумываться и искать более активно цель. Человеку нужна цель, без нее он будет очень несчастным.

Ольга Арсланова: Вы сказали, что сейчас наше общество может повзрослеть и научиться содействию, помощи друг другу. В российском обществе было много кризисных моментов, много потрясений, но тем не менее, видимо, вот этой гражданской активности что-то помешало сформироваться. О чем может идти речь? Что не так с нами?

Анна Очкина: Ну вот смотрите, самый последний из истории можно вспомнить большой период потрясений серьезных — это 1990-е гг. И 1990-е не дали толчка формирования солидарности именно потому, что они были совершенно противоположными, мы входили в рыночную систему, и люди входили в нее, переживали все тяготы 1990-х гг. ради того, чтобы получить возможность индивидуального выживания. И вот 30 лет россияне отрабатывают, как можно выжить, рассчитывая на себя и свою семью, как можно использовать свою инициативность, креативность и так далее.

И тут мы перед лицом совершенно другой ситуации, совершенно другой опасности. Здесь нельзя делать ставку на себя, здесь делать надо ставку на ответственность другого, на взаимовыручку, на то, что врачи будут понимать свой долг, на то, что люди не будут заражать других и так далее. То есть вот это как раз история про солидарность, и поэтому мы повзрослеем в ней больше, чем в 1990-е гг.

Петр Кузнецов: Я так полагаю, во многом благодаря тому, что (в данном случае благодаря или из-за, не знаю) вот этот враг, который у нас сейчас есть, он невидимый.

Анна Очкина: Да.

Петр Кузнецов: То есть какой-то конкретной оболочки нет.

Анна Очкина: Он невидимый и потому, что сопротивление ему не только от наших личных усилий зависит, но и от того, как ответственно будут вести себя другие, очень так очевидно нам дали это понять.

Петр Кузнецов: Напоследок еще об одном инструменте хотелось бы с вами поговорить. Совсем недавно блогер Ивлеева рассказала о том, что она потратила 1,5 миллиона рублей в благотворительные фонды. На вопрос о том, зачем она рассказывает, она говорит: «Вообще я никогда не рассказываю, благотворители, как правило, остаются в тени, и как-то совершенно случайно об их акциях узнают через знакомых». Она сказала, что сейчас именно тот момент, когда нужно об этом рассказывать, потому что это работает в нужную сторону, потому что по цепочке найдется еще кто-то, кто так же захочет тоже куда-то что-то кому-то отправить. Правильная мера?

Анна Очкина: Да, я считаю, что в этом случае она совершенно права. Вообще на людей, которые имеют доступ к информационным ресурсам, и на селебрити, и на блогеров, которых читают, слушают, смотрят большие массы людей, большие аудитории, должна вообще лежать вот эта обязанность рекламировать нормальные, хорошие, добрые дела, нормальное поведение, выгодное обществу, нужное обществу и людям. Поэтому в этом случае она абсолютно правильно поступила. Я всегда хорошо отношусь к моде, если она работает на благое дело; если в моде хорошие дела, я за такую моду.

Ольга Арсланова: Вот еще такой момент. У нас многие зрители пишут: хорошо помогать, если у тебя есть эти деньги, миллионы или когда у тебя в целом более-менее все в порядке в жизни. Есть такое мнение, что благотворительность, волонтерство, помощь другим начинаются только тогда, когда ты сам себя обеспечил, это не для бедных. Вот ваше мнение?

Анна Очкина: Нет, это не так, это не так. Во-первых, помогать можно не только деньгами. Я знаю, что люди шьют маски, это сейчас вот у нас в регионе распространено, шьют маски бесплатно для больниц, поликлиник, для врачей, развозят лекарства, звонят по телефону, то есть помогать, можно и свое время вкладывать. И, кстати, очень часто и благотворительные фонды, и инициативы социальные создавались людьми, которые, наоборот, попали в очень тяжелое положение, и людьми, которые на грани были даже сведения счетов с жизнью, тем не менее выбрали путь помогать другим. Поэтому нет, это для всех, для всех, кому этого хочется.

Ольга Арсланова: Спасибо вам!

Запись программы (перейти по ссылке)