Врач-травматолог, врач УЗИ Пензенской областной клинической больницы имени Н. Н. Бурденко, старший преподаватель кафедры «Травматология, ортопедия и военно-экстремальная медицина» Медицинского института Пензенского государственного университета Сергей Сретенский в беседе с нами рассказал о том, как пришел в медицину и выбрал свою специализацию. Несмотря на большую занятость, Сергею Владимировичу удается успешно заниматься наукой, преподавать и работать в больнице. Об этом и многом другом читайте в нашем интервью.

— Расскажите, пожалуйста, почему вы решили стать врачом?

— Мои родители — доктора, которые всю жизнь проработали и посвятили себя медицине. Мой отец, Владимир Валентинович Сретенский, всю жизнь проработал заведующим отделением реанимации и интенсивной терапии Пензенской областной детской клинической больницы имени Н. Ф. Филатова (ныне отделение анастезиологии-реанимации №1). Мама, Людмила Александровна Сретенская, работала и продолжает работать заведующей физиотерапевтическим отделением Пензенской областной детской клинической больницы имени Н. Ф. Филатова. Наверное, в первую очередь, это их заслуга, потому что они смогли заинтересовать. И к тому моменту, когда я оканчивал школу, у нас в Пензе открылся Медицинский институт. Поэтому было решено поступать именно сюда. 

— Получается, что вы продолжили врачебную династию Сретенских. Понимание, что вы хотите стать врачом, к вам пришло сразу или все же были и другие мечты?

— Вообще я хотел стать летчиком (смеется).

— Все мальчишки в детстве мечтают стать летчиками или космонавтами. Детские мечты посещали вас в более осознанном возрасте?

— Такие мечты были в детстве. Здесь стоит отметить тот факт, что мой крестный, кстати, который тоже работает врачом, родом из Астраханской области. В городе Ахтубинске есть военный аэродром, а при нем функционирует Ахтубинская кадетская школа-интернат имени П. О. Сухого. Там преподают первоначальную летную подготовку. Я видел все это много раз, и, разумеется, будучи еще ребенком, мне очень хотелось быть таким же, как эти ребята. Но это все было в детстве. Уже позже, в старшей школе, при разговоре с родителями, с крестным мы все вместе приняли решение, что я тоже стану врачом. Они смогли меня убедить, и я с ними согласился.

— Выпускнику школы трудно определиться и с выбором будущей профессии, и с вузом. Почему вы остановились именно на Медицинском институте Пензенского госуниверситета?

— Медицинский институт Пензенского государственного университета в 2001-м, когда я заканчивал школу, существовал уже два года. Был ряд знакомых студентов, которые учились на тот момент уже в институте. И никаких негативных или отрицательных отзывов от них не было, то есть все нравилось. Близость родного дома, возможность учиться в родном городе — все это сыграло основную и решающую роль, что я поступлю именно сюда.

— Вы окончили Медицинский институт в 2007 году. После 6-и лет обучения к вам пришло понимание, каким специалистом вы хотите стать?

— Учеба в мединституте особая. Первые три курса самые тяжелые. Потому что преподаются фундаментальные дисциплины, где студенты ходят на обычные пары, изучают эти дисциплины.

Начиная с четвертого курса, методика преподавания становится совсем иная, потому что начинают преподавать клинические дисциплины, которые идут циклами. Все это время студенты проводят с преподавателями, которые успевают спросить, провести контрольную и дать новую тему. Также студенты успевают сходить и в операционную, и к пациентам. Поэтому, я думаю, у меня определение своей будущей специальности состоялось на старших курсах.

На 5-м курсе я выбрал травматологию. Как раз эта научная дисциплина преподавалась на этом курсе. Кадровый состав кафедры, то есть те люди, которые читали нам лекции, смогли заинтересовать меня. Например, заведующий кафедрой «Травматология, ортопедия и военно-экстремальная медицина» ПГУ Станислав Владимирович Сиваконь, Александр Иванович Кислов. Александр Иванович раньше там работал. Они, наверное, на лекциях, в последствии и на практических занятиях сумели так заинтересовать, что это и стало поводом к выбору будущей специальности. Лекции и практические занятия подавались доступно и понятно. Вот здесь во мне и пробудился интерес к травматологии.

— Учиться в Медицинском институте непросто. Пожалуй, это самый трудный и тернистый путь в профессию. Были у вас мысли взять и уйти?

— Нет, таких мыслей никогда не было. Обучение длится шесть лет — это самое хорошее, самое замечательное время, которое было. Потому что наш курс был всего лишь 3-м набором. Студентов было мало. Мы знали друг друга в лицо. У нас между студентами была взаимовыручка, взаимопомощь. Учиться было интересно. Хотя было всякое: и плохое, и хорошее, но было больше хорошего. Никогда не было желания уйти.

— Расскажите, где вы продолжили обучение?

— После 6-го курса мы писали все заявления, кто и какую специальность желал бы для себя выбрать. Со своего потока я был один, кто захотел продолжить обучение в ординатуре. Написав заявление, я попал в клиническую ординатуру по специальности «травматология и ортопедия» при Медицинском институте ПГУ. И, кстати, хочу сказать, что изначально я не рассматривал травматологию. После каждого года обучения в мединституте была клиническая практика. Так получилось, что все летние практики я проходил в отделениях травматологии. Да и в свободное время ходил на дежурства в травмпункты. Так и привела меня жизнь к травматологии. Об этом я ничуть не жалею.

— Что чувствует студент, только выпустившийся из вуза, к которому приходит пациент с проблемой? Был ли страх навредить?

— Страх навредить, несомненно, был. Думаю, это чувство присуще каждому человеку. Первые пациенты появляются в ординатуре, потому что врач-ординатор исполняет все обязанности врача. Единственная разница состоит в том, что у ординатора есть наставник, который перепроверяет его работу и может дать дельный совет.

Я помню тот «счастливый день». На то время я уже учился в ординатуре. Так получилось, что я находился в ординаторской один. Врачи отделения были заняты: кто-то на операции, кто-то в поликлинике. Я занимался оформлением историй болезней. В этот момент в ординаторскую зашел сотрудник скорой помощи и спросил: «Здравствуйте! Вы врач?». Я ответил: «Да». Он мне говорит: «Мы вам привезли пациентку с вывихом плеча, вы нам шину отдайте. Мы уедем, а вы занимайтесь с ней». Вот тогда пришлось приложить все свои старания и умения, чтобы помочь пациентке.

— И чем закончилась эта история?

— К тому моменту освободился ординатор второго года Михаил Дмитриевич Прохоров (врач-ортопед, травматолог клиники «Голденмед» (Москва)). Я к нему обратился с просьбой помочь при условии, что вправлять вывих буду сам. Михаил Дмитриевич уже сталкивался с такими случаями и просто контролировал процесс.

— Бытует мнение, что травматология — это больше мужская специализация, чем женская. А как думаете вы?

— Травматология бывает разная. Бывают работники поликлиник, детские специалисты. Здесь я не вижу никаких проблем, чтобы, например, девушка после окончания института выбрала эту специальность. Есть очень увлекательное направление в травматологии — хирургия кисти. У нас есть учителя, которые могут поделиться своим опытом. Поэтому, как говорится, милости просим. А если говорить о работе травматолога в травмпункте, то есть быть на передовой или стоять по несколько часов в операционной, мне кажется, что для девушки это будет тяжело.

— А есть ли на вашей памяти случай из врачебной практики, запомнившийся вам?

— Таких много случаев. Самый яркий связан с работой Станислава Владимировича Сиваконь. Он кистевой хирург. К нему поступила пациентка с травматической ампутацией второго и третьего пальцев кисти. Станислав Владимирович провел пластику собственными тканями пациента по ремоделированию утраченных двух пальцев. Пациентка была довольна, даже чувствительность появилась на этих пальцах. Такие операции в России проводят единицы.

— Помните самое тяжелое дежурство?

— Стоит сказать, что я прошел первичную специализацию по ультразвуковой диагностики (УЗИ). В настоящее время работаю в отделении УЗИ Пензенской областной клинической больницы имени Н. Н. Бурденко. Самое тяжелое дежурство как раз было по УЗИ во времена пандемии коронавирусной инфекции, когда нам приходилось смотреть по 60 человек за дежурство.

— Как вы думаете, врач — это призвание?

— Да. Я думаю, что случайные люди в медицину не приходят. Если и попадают, то во время учебы они отсеиваются.

— Давайте вернемся к истокам, к Медицинскому институту ПГУ. Расскажите, как проходила ваша студенческая жизнь. Хватало ли времени на что-то, кроме учебы?

— Студенческая жизнь проходила интересно и весело. Я уже говорил, что у нас был всего лишь третий набор, и наша студенческая жизнь очень быстро обросла связями. Мы хорошо контактировали со старшими курсами. Большего всего друзей у меня было со старших курсов. Потом я стал профоргом своего курса. Мы участвовали во всех мероприятиях института и университета: «Ищем таланты», Студенческая весна и другие. Мы участвовали во всем. Соответственно, нас за это награждали бесплатными поездками в Питер, Киев, на море. Мы знали, за что стараемся. Наш институт тогда только становился. Преподаватели и директорат были с нами на одной волне. Мы всегда могли обратиться к ним со своими проблемами и всегда находили отклик.

— Вы преподаете студентам Медицинского института ПГУ. Сами когда-то были студентом. Как вы относитесь к обучающимся: строго или более снисходительно?

— Наша кафедра (кафедра «Травматология, ортопедия и военно-экстремальная медицина») достаточно лояльная, то есть мы к студентам относимся доброжелательно. Мы им помогаем всем, чем можем. У нас есть кружок по травматологии, студенты туда записываются, активно продвигают свои идеи.

— Мы знаем, что вы ,помимо того, что работаете в больнице и преподаете, также успешно занимаетесь наукой. Расскажите, как вы начинали? Чего удалось достичь?

— Знаете, если бы мне кто-то на первом году обучения в ординатуре сказал, что я буду работать на кафедре, я бы подумал, что этот человек шутит. Я бы ни за что в это не поверил. Потому что кафедра — это что-то недостижимое, мечта. Я считаю, что все зависит от наставников. Я поступил в ординатуру. Прошло полтора месяца. Я безвылазно ходил в операционные. На тот момент мне казалось, что я ходил на «сложные» операции по эндопротезированию суставов. За это время новыми практическими навыками я не овладел. Наступило полное разочарование… Поэтому я сам для себя решил, что мне нужно найти наставников. И я их нашел. Одним стал врач отделения травматологии областной больницы Раис Аглямович Шарафутдинов (врач-травматолог, ортопед), а второй — Станислав Владимирович Сиваконь. С Раисом Аглямовичем мы занимались рутиной. Я с ним ходил на все операции, вел его пациентов. Это тот самый человек, который мне впервые доверил что-то сделать.

На очередной операции мы выполняли пациентке остеосинтез голени: накладывали пластину и винты. До этого я много раз ходил в качестве ассистента и особо, как говорится, не потел. А тут пластина наложена и зафиксирована. Раис Аглямович снимает перчатки и говорит, что наложить швы должен я. И уходит. Я остался с пациентом в операционной один на один. В тот момент я впервые вышел из операционной мокрый. А на следующее утро бежал на работу пораньше, чтобы посмотреть: все ли правильно сделал. И вот когда ты испытываешь это удовольствие, что да, все получилось, это начинает нравится. Идеи Станислава Владимировича Сиваконя, его нестандартный подход помогали ему доносить материал грамотно и понятно. Любой поход с ним в операционную — это лекция, история про болезнь. Это все запоминаешь на всю жизнь. Так вот, когда заканчивался срок обучение в ординатуре, мне поступило предложение пойти работать на кафедру. Для меня это было внезапно и неожиданно. Я согласился. Далее поступило предложение поступить в аспирантуру. Сразу же была обговорена тема научной работы. Она связана с пластикой сухожилия. Так и пришли к этой теме. До сих пор ее разрабатываем. Добились определенных результатов, получили два патента на новые способы лечения пациентов с такой патологией.

— Помогает ли наука в профессиональной деятельности?

— Да, помогает.

— Вы бы посоветовали студентам-медикам тоже пробовать себя на научном поприще?

— Первые три курса студенты «зеленые». Они еще не знают, какое направление выбрать, что им подходит. Потом в институте начинают преподавать клинические дисциплины, в это время нужно очень активно «работать локтями». Для того чтобы попасть туда, куда ты хочешь, нужно приложить усилия. В нашем институте на кафедрах есть кружки. Во время моей учебы они тоже были. Например, кружок по терапии. Мы ходили туда. Честно скажу, терапия мне никогда не нравилась, но подача материала, методика проведения занятия, рассказ Валентина Эливича Олейникова (д-р мед. наук, профессор заведующий кафедрой «Терапия» МИ ПГУ) это все дорогого стоит. В такие моменты и происходит самоопределение у студентов-медиков. Я советую студентам быть активными, записываться на всевозможные кружки, не лениться.

— Что вы можете пожелать нынешним студентам Медицинского института: тем, кто сомневается в своем выборе, и тем, кто уверен, но сталкивается с некоторыми проблемами.

— Я думаю, каждый человек сам себе должен задать этот вопрос: «Нравится мне или нет?». Одно дело, когда ты своим ответом огорчишь близких, но найдешь что-то по душе. Другое дело, когда ты останешься, но ничего хорошего из тебя не выйдет. Думаю, в этом случае однозначно нужно искать себя в чем-то другом. Потому что есть такие примеры, и не только в медицине. Тем, кто целенаправленно шел в медицину, могу только пожелать удачи. Грызите гранит науки!

— Ваша жена Екатерина Анатольевна Сретенская, заведующая отделением лучевой диагностики Пензенского областного онкологического диспансера, рентгенолог. Не мешает ли семейной жизни то, что вы оба врачи? Семья медиков: это хорошо или плохо?

— Я вырос в семье врачей. В своей семье мы не обсуждаем рабочие вопросы. Именно также было и в моей семье, в которой я рос. Семья медиков, я считаю, — это правильно. Потому что врач врача понять может. У медиков даже юмор своеобразный, специфический. К тому же со своей женой я познакомился в Медицинском институте Пензенского государственного университета.

— Хотели бы вы, чтобы ваши дети пошли по вашим стопам?

— Если будет желание, то помогу и поддержу. Приму и любой другой выбор. Препятствовать не буду. Надеюсь, что смогу заинтересовать своего сына медициной, так же как и меня в свое время родители. Сын в этом году пошел в первый класс, поэтому есть время. Но пока он хочет тоже стать летчиком.

Фотографии представлены Сергеем Сретенским