Ф. И. Буслаев о разделении славян на восточных и западных
В этом году 205-летие со дня рождения выдающегося русского филолога, нашего земляка Фёдора Ивановича Буслаева, и 1160-летие славянской письменности совпали. Традиция почитания святых Кирилла и Мефодия пришла к нам из Болгарии в 1863 году при Александре II в связи с тысячелетием славянской письменности. Профессор кафедры «Русский язык и методика преподавания русского языка» Пензенского государственного университета Светлана Кезина опубликовала в «Университетской газете» статью, в которой познакомила с постулатами Буслаева о «цивилизующем» влиянии старославянского и церковнославянского языков.
В 1863 году Ф. И. Буслаев написал статью в журнал «Московские ведомости» и назвал её «По поводу памяти святых Кирилла и Мефодия». Он писал: «Завтра, 11-го мая, празднуется память Славянских учителей, Святых Кирилла и Мефодия, которые тысячу лет тому назад изобрели для Славян азбуку и положили начало переводу Св. Писания и богослужебных книг на Славянский язык». В этой статье Ф. И. Буслаев определил цивилизующее влияние церковнославянского языка на славян восточных и последствия разделения этноязыкового славянского единства для славян западных.
Прежде чем говорить об интересующих нас вопросах, обратимся к истории. Возникновение славянского письма связано со становлением государственности и принятием христианства. В IX в. создаётся раннефеодальное государство западных славян — Великоморавское княжество, объединившее чешские и моравские племена. Крещение Моравии историки относят к первой половине IX века. Богослужение у западных славян осуществлялось латино-немецким духовенством. Христианизация славян происходила в условиях ожесточённой борьбы между двумя центрами власти и распространения христианства: Западной Римской империей и Восточной Римской (Византийской) империей. Римская церковь стремилась подчинить страны, принявшие от неё христианские идеи, и рассматривала христианизацию славянских народов как средство их порабощения. Византийская церковь вела иную политику, всячески способствуя мирному расселению славян на территории империи, включению лучших славянских воинов в собственные войска, участию славян в государственном управлении.
Уже в 858 году моравский князь Ростислав заметил, что власть германского императора Людовика II Немецкого подкрепляется католической церковью, немецкими попами, часто приходящими на землю мораван с войсками. С целью ограничить деятельность латино-немецкого духовенства, распространявшего христианство у западных славян, и сохранить культурную и политическую независимость княжества Ростислав обратился к папе римскому (Николаю I) с просьбой прислать Учителя для проповеди христианского вероучения на местном славянском языке вместо латинского языка Западной церкви. Однако папа римский боялся немилости императора Людовика II Немецкого и в просьбе отказал. Тогда Ростислав обратился к византийскому императору Михаилу III, который, стремясь укрепить позиции Византии за счёт союза с западными славянами, поддержал просьбу моравского князя. Патриарх Фотий благословил миссию, и в Моравию отправили солунских братьев Константина Философа (в монашестве — Кирилла) и Мефодия. По мнению С. Б. Бернштейна, азбука была составлена в эпоху, когда существовал ещё «единый многоплеменной славянский народ». Кирилло-мефодиевская традиция по переводу греческих богослужебных книг на старославянский язык и подготовке проповедников создавалась в условиях борьбы двух политических сил за славянские государства и сопротивления со стороны последних. Борьба Западной и Восточной церквей привела к распаду славянского этнокультурного единства, разделила славян на восточных и западных. После смерти Мефодия (885 г.) и изгнания учеников славянских Первоучителей из Моравии (886 г.) колыбелью славянской письменности становится Болгария. Именно там определяется судьба Константиновой глаголицы.
Стоит отметить, что в Моравии и Паннонии кирилло-мефодиевская традиция продолжалась в X и даже в XI веках, что объясняют тайной деятельностью Горазда и Лаврентия — учеников Мефодия. Важно также, что сопредельные с Моравией польские земли, испытавшие на себе влияние проповеднической деятельности св. Мефодия, в течение нескольких столетий сохраняли богослужение по восточному обряду. Этому способствовали умеренная политика митрополитов и правителей, близкое родство польских князей с православными русскими князьями, переселение в Польшу греческих православных семей в связи с турецкой агрессией и последовавшее за этим строительство греческих храмов.
В статье Ф. И. Буслаева, посвящённой памяти святых Кирилла и Мефодия, говорится о том, что славянская письменность объединила восточных славян и в то же время разъединила их с западными: «С тех пор и доселе, в течение целого тысячелетия, это священное достояние, завещанное первоучителями, составляет главную основу народности славян восточных, т.е. русских, болгар и сербов, в отличие от славян западных, олатынившихся и онемеченных, между которыми первое место занимают поляки и чехи. Славяне восточные вместе с православием удержали кирилловскую грамотность; западные же, получив из Рима латинскую библию и латинское богослужение, отказались и от славянской азбуки, заменив её латинскою, и вместе с тем нарушили родственную связь со своими восточными братьями, свято сохранившими у себя предания православия на родном, церковнославянском языке». Слово «русские» в тексте статьи сохраняет значение, зафиксированное «Словарём русского языка XI–XVII вв.»: «Относящийся к восточным славянам, а также государственному образованию восточных славян, Руси». Русский филолог с сожалением отмечает, что священное предание, объединившее восточных славян, «постоянно было преградою для сближения со славянами западными, усвоившими себе латинство».
Славянская письменность способствовала сохранению фольклорных традиций у славян восточных, в отличие от славян западных: «Гнёт латыни гибельно отразился и на народной словесности, заглушив в ней живительные начала патриотической поэзии, состоящей в эпических рассказах об исторических судьбах своего Отечества. Потому-то так беден воспоминаниями о поэтической своей старине и истории народ польский и чешский; между тем как славяне восточные, уравняв сословия единством в понимании языка веры, несмотря на все временные невзгоды, несмотря на порабощение чуждым народом, на крепостное право, на случайности западных нововведений, остались верны своим национальным преданиям, доселе сохраняя их во всей их свежести».
Буслаев отмечает также, что «церковнославянское предание и в самой России было примирительной средой для разногласий между религиозными расколами». Развивая эту мысль, историк языка пишет: «У всех равно, и у православных, и у раскольников всех согласий или толков, был под руками церковнославянский текст Св. Писания и богослужебных книг. Расходились только вследствие разных изданий одного и того же текста, более или менее исправленного».
Историческим продолжением старославянского языка — языка древних переводов греческой оригинальной богослужебной литературы — стал церковнославянский язык восточнославянского извода, являвшийся на Руси литературным языком вплоть до XVIII века. Так же было и в Болгарии, Сербии, частично в Чехии и в узко-церковной сфере — в Польше. «Церковнославянская письменность была главным, почти единственным источником для русских писателей до конца XVII столетия, которые иначе не могли понять языка литературного, как в его классической форме церковного стиля, выработанного переводчиками Св. Писания по образцу греческих оригиналов», — пишет Ф. И. Буслаев. Церковнославянский язык сначала был языком беседы с Богом, позже — языком науки Средневековья (на нём излагались представления о мире, человеке, истории), примерно с XI в. возникает оригинальная (непереводная) древнерусская литература. Д. С. Лихачёв в исследовании «Первые семьсот лет русской литературы» говорит о том, что часть древнерусской литературы (переводы с греческих богослужебных книг) была общей с литературой болгарской и сербской, но «состав этой литературы, общей для всех южных и восточных славян, вскоре стал пополняться оригинальными сочинениями и переводами, созданными во всех южных и восточных странах: в той же Болгарии, на Руси, в Сербии и Моравии». Оригинальные древнерусские сочинения перешли к южным славянам, например «Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона, Жития Владимира, Бориса и Глеба. Д. С. Лихачёв пишет: «Рукописи дарились и переходили не только за пределы княжеств, но и за пределы страны, — их перевозили из Болгарии на Русь, из Руси в Сербию и пр.» Так создавалась общая для южных и восточных славян литература, которая, по мнению Д. С. Лихачёва, «была литературой европейской по своему типу и, в значительной мере, по происхождению».
Итак, Ф. И. Буслаев показал объединяющее значение славянской письменности для современных русских, украинцев, белорусов, болгар и сербов, выразившееся в сохранении православного «предания» на церковнославянском языке, в сохранении фольклорных традиций и создании собственных литературных языков на основе церковнославянского языка — исторического продолжения старославянского языка. К сожалению, всё, что объединяло славян восточных, способствовало их отчуждению от славян западных, не сохранивших кирилловское письмо и значимую часть единой общеславянской культуры.